Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови. - Страница 32

К оглавлению

32

Словом, следовало поторопиться.

Мы с трехлетком ускорили шаг, хотя шансов управиться до захода солнца это едва ли прибавило. Я давно не посещал городской погост и не подозревал, что он так сильно раздался вглубь и вширь за последние несколько лет. Такое ощущение, что город пережил пару эпидемий. Вдобавок дело сильно осложняла забота граждан Блистательного и Проклятого о своих близких.

Некоторые из могил заботливые родственники обнесли оградой, чтобы защитить покой усопшего от прочих посетителей, снующих туда-сюда. Такие оградки я просто ломал ударами ног, чтобы жеребец мог спокойно пройти. Другие могилы окружали массивные кованые решетки, способные выдержать удар тарана. Приходилось сбивать здоровенные замки с их калиток. Отдельного внимания заслуживали фамильные крипты и склепы: следовало проверять, не нарушены ли где специальные защитные кабалистические знаки, не подправлена ли вязь рунических письмен и на месте ли символы, охраняющие покой мертвых и мешающие их анимации. Вампир не сможет спокойно спать по соседству с чем-либо подобным. Это все равно, что попытаться задремать, подложив под голову вместо подушки раскаленную сковороду.

Так мы продвигались все дальше и дальше, и тени наши становились все более длинными и блеклыми, а умирающий вечер неуклонно сгущал свои краски, погружая погост в темноту. Звуки шагов вязли в тишине, почти не поднимаясь в воздух с дорожек, припорошенных опавшими листьями, нанесенными ветром из рощи неподалеку.

Удача упорно избегала меня: жеребец вышагивал ровно и гордо, как на выводке, упорно не желая оступиться.

Ближе к закату на небе появились рваные и бесформенные тучи, принесенные со стороны моря. Они быстро затянули небосвод, ускоряя приход ночи. Пришлось затеплить фонарь, благоразумно прихваченный из сторожки старшины желто-полосатых. С приходом темноты сделалось заметно холоднее, пар от дыхания повалил клубами.

Еще через полчаса стало очевидно — до заката прочесать весь погост не удастся.

Когда сквозь разрывы в тушах облаков начали поблескивать первые звезды, я окончательно смирился с тем, что легким делом убийство Ренегата не будет. Словно в насмешку именно в этот момент белый жеребец-трехлеток захрапел, замотал большой головой и начал пятиться от могильного холмика, что твой осел.

Есть?

Глава X
ОХОТА НА ОХОТНИКА

— Ну же, малыш, давай! Иди, иди!

Я потянул уздечку — и ничего этим не добился.

Жеребец встал над очередной с виду ничем не примечательной могилой как вкопанный. А потом отчаянно заржал и рывком поднялся на дыбы, молотя воздух передними копытами. Его огромные выпуклые глаза вращались, излучая ужас, раздувшиеся ноздри трепетали.

Да, черт возьми! Верный знак!

Кое-как успокоив трехлетка, я вытравил узду и опустился на колено.

Земля на могиле, возле которой заартачился жеребец, выглядела свежей, лишь слегка прихваченной морозом. Поставив фонарь поодаль, я подобрал глинистый комок, размял в пальцах и поднес к носу. Жирная кладбищенская земля пахла так, как ей и надлежало пахнуть: терпкий дух перегноя и тлена. Запаха вампира — запаха свежей крови — я не учуял. Однако сомнений во мне это не породило, носферату мог и не перепачкаться, опустошая очередную жертву. Напротив, я преисполнился уверенности.

Он здесь! Я его буквально нутром ощущаю.

Талант это Выродка или инстинкт охотника — не суть важно. Главное, что я редко ошибаюсь в подобных вещах.

Не колеблясь более, я отпустил поводья. Перепуганный жеребец тут же помчался прочь, глухо стуча копытами и взметая комья смерзшейся грязи и слипшихся листьев. Свою роль трехлеток выполнил, пытаться его удержать сейчас — только тратить силы и отвлекаться от предстоящей схватки, в которой могут понадобиться обе руки. Быстро обтерев ладонь о бедро, чтобы рукоятки шпаги или пистолетов не заскользили в неподходящий момент, я выпрямился и топнул по поверхности могилы:

— Вот и все, кровосос. Выползай! Твоя охота закончилась!

Оба «единорога» выскочили из подсумков и уставились чуть пониже гранитного надгробия, нависавшего над последним приютом Ренегата… ну то есть я искренне уповал на то, что под ним лежит именно Ренегат, а не какой-нибудь еще заблудший вампир, нашедший себе прибежище на погосте. Вероятность подобного совпадения, безусловно, была ничтожно мала, но мы все-таки в Уре.

Сухо хрустнули взводимые курки.

Откликаясь на эти звуки, поверхность могилы дрогнула, земля зашевелилась, вспучилась огромным волдырем. Облепленная грязью голова с редкими спутанными волосами, прилипшими к черепу, проросла наружу подобно шляпке огромного омерзительного гриба. Во мраке двумя раскаленными углями зажглись глаза нежити. Черные — не то от земли, не то от запекшейся крови — губы разомкнулись, и мертвенный голос прошелестел в тиши погоста:

— Сссе-э-эт…

Голос звучал без всякого удивления. Он как будто ждал моего появления. Но как? Почему? Вопросы пчелиным роем загудели в моей голове, но я отогнал их. Все потом!

— Похвальная наблюдательность. Не знаю, откуда ты про меня знаешь, только это уже неважно. Будешь усложнять или позволишь мне все сделать быстро? Без боли?

Вслед за головой из земли выплыли руки носферату — грязно-белые, напоминающие цветом брюхо дохлой рыбы. Выплыли и двумя уродливыми каракатицами уперлись в разворошенную могилу. Пальцы выглядели неестественно длинными из-за венчавших их острых когтей, способных без труда рвать человеческую кожу и плоть. Не отводя пылающего взгляда, убийца-носферату медленно сел, опираясь спиной на надгробие. Грязь слоями отваливалась от него, обнажая бледно-серую анемичную кожу, едва прикрытую лохмотьями тряпья, в котором уже невозможно было опознать первоначальное платье.

32