Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови. - Страница 114

114

По лицу Кроуфорда словно прошел невидимый резец, неуловимо подправивший каждую черточку. Привлекательность и молодость исчезли, я увидел перед собой ощерившуюся морду крысиного волка и невольно напрягся. Даже крыса способна больно цапнуть, если загнать ее в угол.

Ирвин Коу тоже почувствовал перемену атмосферы и беспокойно повел плечами-крыльями. Металлические бляшки его бичей негромко звякнули, напоминая о себе.

В следующее мгновение барон крови с легкостью вернул себе непринужденный вид. Картинным жестом он поднес руку ко лбу и воскликнул:

— Ах! Право, я так бестактен сегодня ночью. Как мог я, рассуждая о прибылях отдел минувших, забыть вечную мудрость, каковая гласит: «Молчание — золото!». Думаю, вы согласитесь — эту формулу вывел уже не упомянутый вами барон Румель, но человек неизмеримо более мудрый. Я счел бы ее совершенной, если бы не один-единственный недостаток — всегда возникают сложности с определением количества этого самого эквивалента молчания. К счастью, здесь собрались люди, знающие цену и слову и делу. В дружеском диспуте или даже философском споре мы вполне могли бы отыскать ответ на вопрос относительно…

— Хватит!

Прозвучало, пожалуй, излишне резко. Ликвидатор Коу тут же распустил кожаные завязки, удерживавшие бичи в свернутом положении, и отступил на шаг, выбирая дистанцию для удара. Алистер Кроуфорд, напротив, не двинулся с места. Улыбочка его (изрядно доставшая меня за время разговора) тоже никуда не делась, но в глазах начал разгораться рубиновый отблеск.

«Крысиный волк», — напомнил я себе.

— Я занимаюсь охотой, а не вымогательством и шантажом, мессир Алистер, — сказал я и ввернул свою любимую метафору: — А если случается, что на меня валятся скелеты из шкафов, хуже становится тем, кто их туда запихнул.

— Как мне следует это понимать? — осторожно поинтересовался барон.

— Буквально! — отрезал я, — Мне плевать на ваши шашни с законом и теми, кто его охраняет. Я обещал своим заказчикам голову Ренегата, а не подробности того, как она слетит с его плеч. Но если случится, что в результате моих действий история все же всплывет, пенять вам останется только на себя.

— Довольно! — потеряв терпение, рявкнул Коу, — Простите, милорд Кроуфорд, но подобным тоном не позволено говорить с бароном крови.

Тонкогубый рот распахнулся, обнажив частокол мелких тонких зубов. Оскаленная пасть нежити впечатляла куда сильнее, чем изящно-аристократические клыки обычных вампиров, будь они хоть трижды баронами. Не удивительно, что его боялись в Квартале Склепов не меньше, чем дневных погромов.

Но я-то был не из Квартала.

Шесть шагов, отделявших меня от ликвидатора гетто, я покрыл в два прыжка.

Коу успел отшатнуться в сторону, хватаясь за рукоятки плетей; кожаные кольца распустились, легли длинными змеями на брусчатку.

Быстрый! Даже по сравнению с прочими вампирами.

Вот только не боец. Коу — истязатель. Палач. Ликвидатор.

А палачи не бьют, пока не дождутся приказа от того, кто командует экзекуцией. Два Кнута, конечно, нарывался на драку, но не рассчитывал ее получить всерьез. Иначе мой порыв едва ли застал бы его врасплох. Да и барон крови Кроуфорд не ожидал такого поворота в нашей почти куртуазной беседе. Они оба замешкались, и их заминки мне вполне достало, чтобы тыльной стороной кола, выхваченного из-за пояса, садануть Коу прямо в пасть, вышибая из нее целую россыпь костяных зубов-иголок.

На вампира утрата клыков действует не хуже, чем на смертного хороший удар промеж ног. Коу взвыл и попятился, отпустив бичи и хватаясь за расквашенную физиономию. Бросив кол, я обхватил его рукой за шею, мощным рывком развернул к себе, прикрываясь от Алистера Кроуфорда словно щитом, и приставил «единорог» к виску. Простреленное плечо и изрезанная рука напомнили о себе вспышками боли, но я загнал эти ощущения поглубже.

— Только шелохнись, скотина, — и твои прогнившие мозги расплещет по всей улице. В ствол пистолета забита освященная четка. Ты чувствуешь ее? Чувствуешь, дрянь?

— Шу-ука! — шепеляво взвыл Коу.

Опешивший Кроуфорд, наконец, опомнился. Плащ вампира распахнулся; под ним оказалась только белая щегольская рубашка с воротом и манжетами из нориборских кружев. Ее тонкий шелк трещал и расползался под натиском взбугрившихся мускулов. Глаза нежити зажглись дьявольским пламенем, он с шипением выпустил клыки и когти.

Не первый раз такое вижу, но зрелище всякий раз впечатляет. Разъяренный барон крови будет похуже демона. Он немногим уступит даже палачу любого из кланов. И то сказать, уступит ли?

— Оставайтесь на месте, барон! — свирепо выкрикнул я. — То, что вы сейчас видели, лишь малая демонстрация моих талантов. Мне потребовалось не больше двух секунд, чтобы вывести из строя лучшего убийцу Квартала Склепов. Видите?! Я хочу, чтобы вы крепко запомнили это! И если вашу голову вдруг посетит мысль помешать мне довести дело Ренегата до конца — вспомните этот момент.

Коу дрожал в бессильной ярости.

По правде, я немного лукавил. Сейчас я не столько одолел вампирского ликвидатора, сколько захватил его врасплох. Но моя ли в том вина? Историю пишут победители.

Хлоп-хлоп.

Два негромких сухих хлопка.

— Весьма… наглядный пример, — опуская руки, произнес Алистер Кроуфорд. — Мой бедный Коу, ты попал под горячую и очень тяжелую руку. Должно быть, твои таланты до сих пор ценились в гетто слишком высоко.

— Я пушшу ему кроффф! — униженно взвыл потрошитель, пока пуская ее только из своего разбитого рта.

114