Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови. - Страница 107

107

— К чему клонишь?

— Да мужетрахи они были! — презрительно кривясь, выплюнул юный негодяй, — Дряхлому развратнику Питцу, небось, только в радость было, что на старости лет нашелся извращенец, готовый подставлять зад под его сморщенный стручок. А Гамон-то…

— Опусти подробности.

Я покосился на Таннис — читает ли?

— Сколько лет Гамон состоял при Робине Питце?

— Кто-то говорит, десять, а кто — и все тринадцать. До самой смерти Делателя Человеков, в общем. А как Питц копыта откинул, так Гамон и перебрался в Ур. Здесь он успешно сдал экзамены на частнопрактикующего алхимика и снюхался с неким Филиппе Сукко… поговаривают, тоже из этих… ну любителей волосатых задниц. На общих паях они открыли алхимическую лавку. А дальше ты вроде знаешь.

— Молодец, Кот! Ты заработал премию.

Я прошел в свой кабинет и, вернувшись, ссыпал в подставленные ковшиком ладони Кота несколько золотых монет и пригоршню флоринов.

— Золото оставь себе, серебро раздай парням. Все славно поработали.

— Ага! — ликующе воскликнул малолетний бандит. — Я навел тебя на след, не так ли?

— Скорее убедил в правильности неких догадок. Но это тоже важно, приятель. Очень важно! Теперь в случае необходимости мне не придется блефовать.

Я потряс руку юному мошеннику.

— Еще раз спасибо. А теперь дуй по своим делам. У меня мало времени, а успеть надо много чего.

— Ну, судя по взглядам твоей Алесии, тебе дейс… Все-все! Уже ухожу, Сет!

Спасаясь от оплеухи, Помойный Кот проворно шмыгнул в дверь, но никуда не ушел. Дробный топот его башмаков не успел стихнуть внизу, как они вновь застучали по половицам — в обратном направлении. Без стука влетев в мои комнаты, молодой преступник завертелся, заплясал на месте.

— Сет, там твоя домохозяйка разговаривает в дверях с человеком в форме Второго Департамента. А при нем Пес! Козни Вельзевула! Это по мою душу, — затараторил он, — Видно, засекли меня, когда я шел к тебе. Черт-черт-черт! Псы пронюхали про армейские склады и…

— Успокойся, Кот. Не знаю, что ты там натворил на армейских складах, но думаю, это ко мне.

Мальчишка вскинул брови и пренебрежительно выпятил нижнюю губу:

— С каких пор ты снюхался со сворой вице-канцлера?

— С тех пор, как взялся за контракт на истребление Ренегата. Пройди в столовую к Таннис и сиди там тихо.

На лестнице зазвучали новые шаги: уверенная поступь человека, облеченного властью. Мягких, скользящих шагов вдовы Маркес не было слышно. Слегка побаиваясь меня, она никогда не провожала посетителей лично.

— Да еще… Кот?

— У?

Юный негодяй застыл на полушаге.

— Таннис читает по губам. Сделаешь ей хоть один сальный комплимент, сломаю пару пальцев. Веришь?

— Ты нехороший человек, Сет Ублюдок Слотер, — с достоинством произнес Помойный Кот и юркнул в столовую.

В дверь постучали — коротко и сильно.

Я отворил и смерил посетителя взглядом. Это был не Пес правосудия (тот, видимо, остался внизу), а клерк рангом повыше. Длинный плащ из толстой крашеной шерсти скрадывал фигуру. На перевязи, оттопыривая его, висела короткая солдатская шпага, за поясом торчала рукоять пистолета с замком, предусмотрительно обернутым вощеной бумагой — на случай дождя или снега.

— Лорд Слотер.

Имя прозвучало без вопросительной интонации. Несмотря на слегка помятый вид, клерк Второго Департамента держал себя вполне уверенно в присутствии Выродка.

— И?

— Его светлость герцог Дортмунд велел передать это вам лично в руки.

Я принял небольшой пакет с красной блямбой сургуча, припечатанной резным кольцом Человеколюба. Узнаю дядюшку Витара: он никогда не доверит корреспонденцию простому почтовому бесу, даже если она не имеет большого значения.

— Также велено кое-что передать на словах.

— Говорите.

— Одно слово, лорд Слотер. И это слово: «Когда?»

Я с хрустом почесал колючую и жесткую, точно проволока, щетину. Дядюшка начинает нервничать. Самое время отправить ему ободряющую весточку.

— Передай его светлости: день-два. Не больше. Пусть заказывает панихиду.

На лице служащего Второго Департамента ничего не отразилось, он просто кивнул, откланялся и удалился, на ходу надевая шляпу. Не утруждая себя тем, чтобы дождаться, пока посланник Витара покинет здание, я раскрошил сургуч и вытряс на стол содержимое пакета. С негромким стуком по столешнице прокатилась изуродованная пулей Скрижаль, поверх нее порхнул листочек бумаги, на котором шипастым почерком дядюшки Витара, состоящим из сплошных черточек, колючек и острых углов, было выцарапано:

...

«Сим посланием, на основании исследования, произведенного магами-дознавателями известного Вам ведомства, подтверждаю — прилагаемая Скрижаль запрета была вживлена в грудь носферату по имени Трой Нокфорт.

Гроб номер 467.

Вампир-мастер — барон Алистер Кроуфорд.

В случае намерения предпринять некие действия в отношении указанного барона требую известить меня лично — во избежание ненужного напряжения в отношениях с Кварталом Склепов.

Рекомендую также ускорить процесс поисков, ибо время грозит обесценить все наши совместные усилия.

В. Д.

P. S. Поторопись, засранец. Мне уже прижигают пятки!»

Снова Кроуфорд. Что ж, все сходилось. Одно к одному.

Я удовлетворенно вздохнул и пробормотал себе под нос:

— Известить тебя лично, дядюшка? Нет уж… Сначала надо разобраться со скелетами в шкафу нашего барона. И если потребуется взять, да и огреть его мешком с пыльными костями. А ты же со своей политикой, чего доброго, еще вздумаешь мне руки вязать.

107